Собачники предупреждали Лизу, что не стоит гулять на одном из отдаленных пустырей – там появилась многочисленная бродячая стая. Но взглянув на своего мощного Найка, Лиза лишь снисходительно хмыкнула – стая им была не страшна.
Как же она ошибалась…. Найк беззаботно бегал по пустырю, изучая кустики и хватая снег разгоряченной пастью, а на пустырь уже начали подтягиваться собаки. Они появились бесшумно, с двух сторон и одновременно окружили Найка, отрезав ему путь к отступлению.
Лиза услышала голос Найка… Он звучал обеспокоенно, собака словно подзывала хозяйку. Но она была озабочена сообщением – нужно было дописать и обязательно поставить финальную точку – Лиза гордилась своей грамотностью. И только потом она обернулась.
Охнув, она бросилась было к Найку и это послужило сигналом к всеобщему нападению. Пес, который с легкость бы справился с двумя, да даже с тремя такими собаками, перед лицом целой своры оказался бессилен. Его начали почти разрывать на части…
А Лиза, выкрикивая угрозы, металась в отдалении, не решаясь подойти и пыталась звать Найка, криками делая попытки прогнать собак:
— Ко мне! Найк, я сказала, ко мне!
— А ну пошли вон! Вон отсюда!
Резкий рывок заставил ее почти пошатнуться. Мужчина, проходивший мимо, вырвал из ее рук широкий поводок и бросился в самый центр рычащей драки. Несколько ударов карабином по широким спинам и трусливая стая разбежалась, на ходу огрызаясь.
Найк попытался встать, но у него ничего не получалось. При любой попытке он опрокидывался обратно на покрасневший, рыхлый снег.
— Вот вы, дамочка… — Хотел выругаться мужчина, но взглянув на побелевшее Лизино лицо, просто вернул ей поводок.
Достав телефон он вызвал такси, предупредив, что будет собака.
— Машина придет, везите сразу к ветеринару! — Сказал мужчина и ворча про себя, удалился.
*****
Найк выздоровел…. Это было не заметно, но что-то в нем надломилось. Нет, он по прежнему любил свою хозяйку, но уже не той, беззаветной и абсолютной любовью. Почему она не помогла ему? Почему стояла и смотрела, как его рвут на кусочки, даже не попытавшись бросить в собак хотя бы камень?
Они по прежнему гуляли в безлюдных местах, старательно обходя тот пустырь стороной. Однажды, когда Найк медитировал за кустом, к его Лизе пристали молодые парни….
Пес приготовился было напасть, но его что-то сдерживало. Особой опасности не было, с Лизой лишь разговаривали наглым, быковатым тоном. Найк решил понаблюдать… Лизу толкнули и пес начал лаять.
Вырвавший сумочку, парень замер… К нему приближался большущий пес, не смолкающий ни на секунду. Остальные все разбежались, а Найк, остановившись в отдалении, просто продолжал лаять.
Парень сделал шаг, другой – ничего не происходило, пес просто лаял. В его голосе даже не было слышно угрозы. Продолжая крепко прижимать к себе сумочку, под аккомпанемент собачьего лая, парень продолжал отступать.
Лиза, почувствовав себя в безопасности, была раздосадована… Ее натренированный пес вел себя, как обычная пустолайка.
— Найк, задержи его! Фас! — В сумочке был телефон, деньги и Лизе нужно было ее отобрать.
Найк запрыгал вокруг парнишки, продолжая тявкать, правда добавив к лаю угрозу. А тот, сообразив, что кусать его собака не собирается, бросился наутек. Найк рысцою бежал за ним, продолжая облаивать, но не делая никакой попытки к задержанию.
Собака вернулась к Лизе и довольная, села у ног. Девушка, не сдержавшись, принялась ругаться, но столкнувшись со спокойным, понимающим, бездонным взглядом Найка, вдруг осеклась. До нее вдруг дошло, что когда Найку была нужна ее помощь, она точно также ограничилась «лаем».
— Прости…. — Она не могла сказать это словами, но глаза ответили за нее.
Найк сорвался с места и вернулся минут через 20, неся в зубах немного ободранную, но вполне целую сумочку. Парень не успел уйти далеко и увидев прямо перед собой уже не лающую, а молча обнажившую зубы собаку – отдал эту сумочку без лишних разговоров.
Пес шел домой рядом с хозяйкой. Маленькая шалость, эта небольшая месть не сделала его счастливым. Он не должен был так поступать и чувствовал себя виноватым.
Найк глубоко вздохнул и еле сдержался, чтобы не взвизгнуть. Его грудь все еще болела, а он так не хотел проявлять слабость и не хотел показать, как иногда страдает от боли в давно, вроде бы, заживших шрамах.
