Говорят, что человеку посылается столько испытаний, сколько он может выдержать. Может это и так. Ибо когда на четвёртый день путешествия Максим с Диком подошли к магазину в очередном селе, в кошельке было совсем пусто. В магазин как раз привезли хлеб, поэтому народу было много.
— Ну, Дик, — сказал Максим щенку, — ты полежи здесь пока на травке, а я зайду во внутрь, попытаю счастья… Оно нам с тобой очень сегодня необходимо…
Пёсик послушно улёгся на травку.
— Пожелай мне удачи, — присел Максим на корточки и потрепал щенка за ушком, а затем поднялся и решительно вошёл в магазин.
Дик лежал и с надеждой смотрел на дверь, он будто понимал, в каком печальном положении сейчас находится вместе со своим хозяином, и желал человеку удачи всеми фибрами своей маленькой души.
Всё было так же, как и в последних три дня: Максим предлагал людям помощь в любом деле, сейчас, как никогда, он был согласен на всё. Но народ, повыспрашивав что он умеет, думал, вздыхал, что-то прикидывал, а потом качал головой: «Оно может и надо бы было, но пока обойдёмся».
— Эй, ты, — тронул Максима за плечо хорошо одетый, ухоженный мужчина, по всему было видно, что он не из местных, скорее городской, — отойдём.
Они вышли из магазина.
— Я в городе живу, сюда заехал «стариков» своих проведать, поэтому, как работник, ты меня не интересуешь. А вот щенок у тебя я вижу породистый… Откуда это у тебя, интересно, он?
— Не твоё дело, — ответил Максим. – Чего хотел-то?
— Ты не ерепенься, я вижу, что ты за птица… и щенок этот, наверняка, краденый… а сам ты «на бобах»… я куплю у тебя эту собаку, конечно, не за те деньги, что она стоит, но тебе на бухло хватит. Ну, что, по рукам?
— Да, пошёл ты… — презрительно бросил Максим, — Дик, пойдём!
Услышав зов хозяина, щенок радостно бросился к Максиму, который, повинуясь какому-то внутреннему порыву, подхватил пёсика на руки, прижал к себе и быстро зашагал прочь.
— Дурак! – Неслось ему в след. — Сам сгинешь и собаку загубишь!
Баба Настя, что сидела на лавочке возле магазина и наблюдала всю эту картину, подозвала к себе одного из пацанов, которые играли рядом, дожидаясь своих мамок, тихо что-то сказала на ухо и не спеша направилась к дому.
— Дяденька, дяденька, постойте, — догнал мальчишка Максима с Диком.
— Ну, чего тебе? – сердито спросил Максим.
— Там баба Настя просила Вам сказать, что для Вас работа есть. Только денег у бабки нету, она сказала, за харчи, если согласны, — выпалил мальчишка.
— Ну, что, Дик, — посмотрел Максим в довольную морду пёсика, — выбирать нам с тобой не из чего… за харчи, так за харчи!
Дик ободряюще лизнул хозяина в нос, Максим улыбнулся, и они зашагали за мальчишкой.
Баба Настя была уже очень старой, давно жила одна после смерти мужа, детишек у них не было, знать не судьба. Её хозяйство, включая сам дом, буквально разваливалось. По-хорошему, здесь надо было всё сломать и выстроить заново. Максим только присвистнул и спросил:
— С чего начинать-то?
Как ни странно, но баба Настя закомандовала начинать с забора. На все доводы Максима, что лучше начать с дома, старушка решительно отвечала:
— А я тебе говорю: начинай с забора! Там в сарайчике доски есть. Какие никакие, а всё ж получше будут, как следует забор подлатать надо, покрасить, завтра пойду в магазин, краску куплю.
— Хозяин – барин, — ответил Максим, пожав плечами, и принялся за забор.
Закипела работа. Максим старался, делал на совесть. Баба Настя кормила и его, и Дика хорошо, можно даже сказать, баловала: всегда у неё помимо основной еды, то варенички с ягодой, то пирожки.
— Поели, а теперь закусить надо, — приговаривала старушка, ставя на стол угощение.
Дику здесь очень даже нравилось: и просторный двор, заросший высокой травой, и постоянно полная миска вкусной еды, и сама старушка, что частенько ласково трепала его за ушами и что-то рассказывала, улыбаясь. Вот только старый облезлый кот Васька, что проживал в доме, ужас, как невзлюбил пёсика, и Дику частенько от него доставалось.
Спустя несколько дней практически заново сделанный забор весело блестел в лучах солнца своей зелёной краской, ярко выделяясь на всей улице и притягивая взгляды односельчан.
Очень довольная баба Настя, на вопрос Максима о починке дома, вдруг объявила, что сегодня выходной, и с утра пораньше отправилась к магазину, при этом вся она была в каком-то непонятном радостном возбуждении и то и дело хитро поглядывала на своего работника.
Когда старушка ушла, Максим, глядя на пёсика, который старательно грыз вчерашнюю косточку, думал о том, что же делать дальше. То что старушка их приютила и кормит – это, конечно же, здорово, это им повезло, но… Но надо думать, как жить дальше, не будут же они вечно сидеть здесь, нужны деньги…
— Ну, что, Дик, что будем делать? – с тоской в голосе произнёс Максим.
Пёсик оставил косточку и радостно подбежал к хозяину, виляя хвостиком:
— Что делать? Конечно же, играть, — весело сияла маленькая морда.
Максим засмеялся, потрепал Дика по голове и повалил в траву:
— Догоняй!
С радостным визгом щенок носился по всему двору за своим хозяином.
А в это же самое время баба Настя, сидела на лавочке возле магазина, делая вид, что отдыхает, а сама, как бы между делом, расхваливала своего работника направо и налево.
— Так может, он и мне забор поправит? – Робко спросила Светка, у которой муж пил не просыхая, — а то уже перед людьми стыдно.
— Может и поправит, если заплатишь, как положено, — молвила баба Настя и тут же быстро добавила, — хотя, нет, у меня у самой работы полно, некогда ему. Опоздала ты, Светка. Когда человек в магазине работу спрашивал, тебе не надо было…
— Так я ж думала он проходимец какой, ещё обворует… Ну, баба Настя, уступи на пару деньков, пусть забор мне поправит, я хорошо заплачу, вон у тебя забор какой. За такую красоту и не жалко.
— Хорошо – это сколько? – Поджала губы старушка.
Светка назвала сумму.
— Некогда мне тут с тобой рассиживаться и пустые разговоры вести, — рассердилась баба Настя и начала подниматься со скамьи.
— Ладно-ладно, — схватила её Светка за руку, — заплачу … — и она назвала другую цифру, почти вдвое больше первоначальной.
— Ну, не знаю, — протянула баба Настя, вновь усаживаясь на скамью, — ты же знаешь сколько у меня у самой работы… Ну, ладно, уступлю тебе на пару дней, но ежели обманешь потом… смотри, Светка, на всю деревню ославлю!
— Да, что ты, баба Настя, я ж сказала.
— Ладно, может, уговорю Максима, жди завтра с утра, а нет – извини, раньше думать надо было.
***
К обеду, сияющая, как новая копейка, баба Настя вернулась во двор. Когда Максим заговорил о ремонте дома, старушка замахала на него руками и сказала, что пора обедать. А за чаем, торжественно сообщила, что Светке забор надо починить.
— Светка деньгами заплатит, я уже договорилась.
— Вот, спасибо, — обрадовался Максим, — а дом я Вам починю, Вы не волнуйтесь, я тут прикинул…
— А я и не волнуюсь, — перебила его баба Настя, — ты вот, что, Максим, там, у Светки, я знаю, ещё и сарай разваливается, она за него точно потом просить будет, так ты ж смотри, за сарай отдельная плата. А то люди, они такие, им бы всё даром, а тебе деньги нужны. Ты на их жалостливые лица не смотри, у кого нет денег, тот тебя просить не станет.
И старушка подробно рассказала Максиму о примерных расценках за разные работы.
Вечером, сидя во дворе с Диком, Максим рассказывал пёсику о том, что, кажется, удача им немножко улыбнулась.
А баба Настя радостно потирала руки у себя в комнатке. «Ну, теперь дело пойдёт», — думала старушка, — «Светка ж — первая балаболка на селе, всем разнесёт. И начнут люди нанимать моего постояльца, жалко его, хороший он человек. Эх, судьба!»
***
Всё случилось, как и предсказывала баба Настя: люди, увидев работу Максима, потянулись, ведь летом в селе работы — непочатый край. Максим брался за любое дело и каждый раз, приходя к бабе Насте (жил он с Диком, по-прежнему, у неё в доме), клал на стол заработанные деньги и говорил:
— Вот, сегодня заработал, возьмите себе на хозяйство сколько надо.
Старушка пересчитывала деньги, подробно расспрашивала о работе, а затем, удовлетворённо хмыкнув, брала несколько купюр и со словами: «Этого хватит», — остальную сумму возвращала своему постояльцу.
Максим приободрился, повеселел. Играя вечером с Диком он часто говорил:
— Ничего, Дик, вот поднакопим деньжат за лето, а там, глядишь, и какая другая работа отыщется, постоянная. Главное – не унывать. Правда, Дик?
— Тяф-тяф! –звонко отвечал пёсик, что означало «правда-правда».
Надо сказать, что с тех пор, как щенок встретил Максима, он не сомневался, что всё идёт правильно и хорошо в их жизни. У Дика теперь был «свой» двор с такой густой и мягкой травой, на которой так приятно было качаться, всегда была еда и вода, никто его не бил, не запирал в тёмной маленькой комнатке, не тыкал мордой в лужи…
А ещё, у него был новенький ошейник и поводок, которыми маленький пёсик очень гордился. Ещё бы!!! Теперь Дик был не просто собакой, а собакой с хозяином. Он каждый день очень важно вышагивал с Максимом на работу и чинно сидел там, где его со словами: «Дик, сидеть», — оставлял человек.
Когда рядом находился кто-то посторонний, нос щенка непроизвольно поднимался к верху, ушки торчали, как свечки, тело неподвижно замирало, и только маленькие глазки «косили» по сторонам, наблюдая, все ли оценили его благородную осанку и важность?
Каждый вечер Максим занимался с Диком, обучая разным командам, и просто играл. Этот щенок был необходим ему, как воздух! Глядя в эти маленькие, преданные и любящие глаза, Максим постепенно «оттаивал» душой, прощая миру те обиды и ту несправедливость, которые преподнесла ему жизнь.
Но самое главное, этот щенок дарил ему чувство нужности, и ценности собственной жизни, вселял в него уверенность в завтрашнем дне. Точно также и Дику был необходим этот большой и сильный человек. Пёсика иногда по ночам всё ещё мучили кошмары прошлой жизни. После такой ночи Дик обычно тихонько лежал в сторонке, поглядывая на Максима робким вопросительным взглядом. Ему очень хотелось услышать, что он хороший.
И Максим, видя такое состояние щенка, интуитивно подходил к нему, гладил по голове и приговаривал:
— Ты — хороший пёсик, ты — очень хороший пёсик, ты — самый лучший пёсик в мире, и ты – мой единственный друг!
После таких слов Дик тут же вскакивал и страстно облизывал своим языком лицо хозяина, как будто хотел сказать: «Ты можешь рассчитывать на меня, потому что я никогда тебя не предам!»
И сам не зная почему, Максим в эти минуты бормотал тихонько:
— Я знаю, Дик, знаю…
***
Заканчивался сентябрь, заканчивались и работы на селе.
У Максима была уже собрана приличная сумма денег, но вот найти постоянную работу так, пока, и не удалось. В сёлах все места были нарасхват, а в городе, куда мужчина исправно ездил каждую неделю, его не хотели брать из-за судимости. Никого не интересовало, за что он сидел, главное, что сидел, тем более в желающих работать город недостатка не испытывал.
Дик подрос, превратившись из маленького щенка в красивого пёсика-подростка, очень умного и сообразительного. Теперь ему уже не страшен был облезлый кот Васька, что так донимал его в начале лета. Да и сам Васька перестал нападать на Дика. И если эти двое так и не стали друзьями, то и врагами уже не были.
Если и существуют в мире высшие силы, которые руководят нашей судьбой, то, наверное, они решили, что Максим достойно прошёл первое испытание, ибо, как-то в начале октября к бабе Насте зашёл односельчанин Николай. Николаю было уже под семьдесят, жил он на другом конце села и особой дружбы с Настей не водил.
— Какими судьбами, Коля, тебя ко мне занесло? — Удивлённо спросила старушка.
— Поговорить хотел о твоём постояльце. Что ты можешь про него сказать?
— А что мне про него говорить: не повезло ему в жизни, а так, человек он работящий, совестливый… А тебе зачем?
— «Сдавать» я стал, силы уже не те, уйти хочу с работы (Николай работал сторожем на базе отдыха, что была расположена на берегу реки, километрах в пятнадцати от села). Вот место своё хочу Максиму уступить. Оно, конечно, не то чтобы уж и доходное, но всё ж стабильное…
Баба Настя вначале очень обрадовалась, а потом погрустнела:
— А возьмут его туда? Он же ж… ну, сам знаешь, в тюрьме был…
— Так я похлопочу, поручусь за него. И потом, не больно-то много охочих найдётся зимой там в одиночку куковать…
Когда на следующий день Николай с Максимом и Диком подошли к владельцу базы, тот долго колебался: брать или не брать такого нового сторожа. С одной стороны, мужик молодой крепкий, не то, что Николай, который последних пару лет сторожем был уже никудышным, но, с другой стороны, Николай проверенный, надёжный, а этот сидел.
Колеблющуюся чашу весов склонил Дик. Глядя на него, владелец базы подумал: «Это тебе не какая-то шавка подзаборная, эта собака серьёзная… Да и вряд ли у плохого человека такая собака будет, вон как преданно на своего хозяина поглядывает. Попробуй я сейчас толкнуть его – в миг разорвёт». И договор был заключён.
***
Баба Настя аж светилась от радости за своего постояльца, пирогов на прощанье напекла. Максим, собирая свои скромные пожитки, тоже радовался, вот только мысль о том, что за всё это время, в итоге, он кроме забора, так ничего больше старушке толком и не починил, нехорошо скребла душу.
Они сидели за старым, но крепким дубовым столом и пили чай с пирогами.
— Ничего, Максим, всё потихоньку наладится. — Улыбалась баба Настя. Она помолчала, украдкой поглядывая на своего постояльца, а затем сказала:
— А ты, вроде, как и не рад?
— Да я рад, баба Настя, ещё как рад, — тяжело вздыхая, ответил Максим, — вот только дом я Вам так и не поправил и сараи тоже, только и сделал, что забор…
— И-и-и, — протянула старушка и махнула рукой, — нашёл об чём печалиться.
— Я вот, что тебе скажу: если бы мне это надо было, то всё б ты сделал, а мне не надо этого. Старая я уже совсем, не знаю, доживу ли до весны. Зачем мне эти сараи? А дом я не хотела, чтобы ты трогал.
Начало читайте Здесь
Этот дом ещё мы с мужем строили, тут каждый гвоздик, каждая досточка – память моя о нём и нашей молодости. Не хотела я, чтобы кто-то всё это рушил… Он хоть и старый, но до моей смерти ещё достоит, умереть хочу в нём, чтобы всё нерушимо было. Мне и забор новый вовсе не нужен был, это я закомандовала, чтобы людям тебя показать… помочь тебе хотела. Видишь, и всё у меня получилось, так что не печалься об этом, не стоит.
Они помолчали.
— Баба Настя, тут недалеко, всего пятнадцать километров, мы будем навещать Вас с Диком, если Вы, конечно, не против.
— Будет желание – приходите, я рада буду, а не будет – не обижусь, ваше дело молодое, может и времени не будет.
— Спасибо Вам, баба Настя, за всё! Мы с Диком непременно будем приходить.
Максим закинул на плечи рюкзак, пристегнул к ошейнику поводок и вышел с Диком за калитку.
Самые тяжёлые первые месяцы неизвестности и сомнений были прожиты, и теперь человек и собака уверенно шагали навстречу своей дальнейшей жизни.
Окончание читайте здесь
А баба Настя стояла у забора и ещё долго махала им вслед рукой.
Фотография из личного архива.
Виктория Талимончук
