Часть 1
Старый пес лежал на балконе и грел косточки под еще ласковым сентябрьским солнышком. Двор жил своей жизнью, лаяли собаки, бегали и играли дети, вороны громко делили что-то возле помойки, а коты взвешивали свои шансы их поймать и не получить клювом в лоб…
Вольт лениво смотрел на все это через полуприкрытые веки с высоты третьего этажа и своих двенадцати лет. Ему было хорошо и спокойно – он был дома. На балкон вышла молодая женщина, присела на корточки и стала чесать собаке за ухом:
— Ну что, мой хороший, нравится тебе тут? – спросила она.
Вольту, конечно, нравилось, и даже если бы весь мир рухнул, но осталась эта ласковая рука, он был бы счастлив. Потому что слишком уж долго он ждал этой ласки, слишком часто тянулся носом к этой руке в своих тревожных снах, мечтал об этом прикосновении и шел к нему – всю жизнь!
Вольт посмотрел на девушку. Как радостно было находиться рядом с ней после стольких лет, проведенных в приютском вольере и слившихся в один нескончаемый одинаковый день…
Там было неплохо. Его кормили, выводили на прогулки и, что самое главное, не мешали предаваться воспоминаниям о счастливом времени, когда он жил с любимыми людьми.
*****
Он вспоминал все с самого начала, снова и снова прокручивая тот момент, когда впервые увидел высокого статного мужчину и девочку лет двенадцати, приехавших в питомник выбирать щенка немецкой овчарки.
Вольт сразу решил, что это его люди. Он расталкивал братьев и сестер, привлекая все внимание на себя. Щенок интуитивно почувствовал, что надо понравиться девочке, и не прогадал. Несомненно, решение принимал мужчина, и такую серьезную собаку он брал себе, но девочка, его обожаемая дочка, могла уговорить отца одним взглядом!
— Папа, посмотри, этот щенок не подпускает ко мне остальных! – смеялась она, — Давай возьмем его, он точно хочет быть нашей собакой!
— Хм, почему бы и нет? – отец оглядел Вольта, — Отличный выбор, Юляша!
Вольт тоже считал, что сделал отличный выбор – он точно хотел быть их собакой! И началась счастливая пора… Игры с Юлей, прогулки и занятия с ее отцом, вкусные кусочки из рук ее мамы. Он обожал эту семью – свою семью.
Вольт вырос в красивого крепкого пса, сдал на «отлично» все курсы по дрессировке, получил пару оценок на выставках, был послушен, прекрасно воспитан и горячо любим не только своими людьми, но и их соседями и друзьями.
Ему шел третий год, когда его счастливая жизнь развернулась на сто восемьдесят градусов и… полетела под откос.
*****
Семья любила выезжать на природу. Этот год был урожайным на грибы, и ясным субботним утром все загрузились в машину и отправились за город. Уехали довольно далеко, свернув с шоссе, еще около часа пылили по лесной дороге, желая забраться в места безлюдные и нетронутые.
Вольт не мог дождаться, когда, наконец, можно будет выпрыгнуть из машины и набегаться вволю. И вот – приехали. Грибов действительно было много, и люди, увлекаясь, разбредались в разные стороны, а пес бегал от одного к другому, желая собрать их в кучу. Но куда там! Азарт охотников за грибами вел их все дальше от машины и друг от друга.
Вольт тоже увлекся охотой на мышей, белок и птиц, он носился по лесу, как угорелый, и в какой-то момент выпустил из виду Юлю, а когда вспомнил и побежал искать, то никак не мог взять след – девочка несколько раз переходила через ручей.
Он бежал все дальше и вдруг выскочил к небольшой деревеньке. Крайний дом был совсем развалюхой, рядом стоял такой же покосившийся открытый сарай. Забора и вовсе не было.
Вольт решил быстренько обследовать это место и бежать обратно к машине. Он заскочил в сарай, принюхиваясь и прислушиваясь, понял, что Юли тут не было, развернулся и вдруг… дверь сарая захлопнулась прямо перед его носом! А с той стороны стоял человек, и Вольту совсем не понравилось, как он пахнет. Человек разговаривал с кем-то низким хриплым голосом:
— Алло! Палыч, ты, помнится, говорил, тебе пес породистый нужен для охраны? Есть у меня один, уступлю недорого! Приезжай!
Пес толкал дверь лапами, грыз доски и громко лаял, но выхода не было, и ему пришлось провести эту ночь в сарае. А рано утром к нему зашел человек с длинной палкой, на конце которой была петля. Он ловко накинул ее на шею собаки, затянул и потащил упирающегося Вольта в стоящую у ворот машину.
На этом его счастливая жизнь с любимыми людьми закончилась…
*****
У Палыча были небольшие складские помещения недалеко от города. Тратиться на профессиональную охрану он не хотел, а потому отловил пару крупных бездомных дворняг, посадил их на цепи и провел трос по периметру.
А что? За миску жидкой похлебки и наспех сколоченную будку такая собака будет грозно лаять из-за забора, создавая впечатление, что территория надежно охраняется.
Но для пущей уверенности Палыч мечтал держать у ворот породистого пса, чтобы казалось, что и остальные собаки такие же. И вот, его бывший односельчанин и собутыльник подкинул отличный экземпляр «всего за пару тыщ».
И стал Вольт, как и два других кобеля, жить на цепи, спать в хлипкой будке и питаться жидкой похлебкой.
Но трагедия была даже не в этом. А в его отношениях с людьми, вернее – в их отсутствии. Парень-кладовщик собак побаивался, так что обходил стороной, а мужик-уборщик, алкаш из того же села, в обязанности которого входило собак кормить, был с ними груб и жесток.
Беспородные кобели этому не удивлялись, видно, на всяких людей насмотрелись, только уворачивались от очередного пинка, а Вольт не знал, как себя вести. Гордость и достоинство, присущее чистокровным «немцам», не позволяли ему лебезить и заискивать, а воспитание и порядочность городского пса не давали огрызаться и рявкать на человека, дающего пищу.
Однако, было еще что-то, незнакомое и дикое, поднимавшееся из глубин его существа, говорившее ему, что по природе своей он – крупный опасный хищник, относящийся к отряду волков, а уже потом – собака, а то, что городская и воспитанная – это, вообще, величина переменная…
Однажды ночью этот внутренний голос прорезался наружу – Вольт выл так самозабвенно, что два других кобеля глухо вторили ему, а где-то далеко на пригородных свалках им отвечал целый хор многоголосой бродячей стаи.
Вольт почувствовал облегчение, казалось, что вместе с этим воем из него выходит щемящая тоска по людям, которых он любил и которые любили его. А уборщик вдруг перестал быть человеком в глазах Вольта, и превратился в злобное существо, не заслуживавшее ни доверия, ни снисхождения собаки.
А потому утром, по привычке замахнувшись на овчарку, мужик в недоумении вытаращил глаза, увидев обнаженные клыки. Ему бы отойти, но он решил утвердить свой авторитет, дав собаке приличного пинка. Через секунду он валялся на земле, схватившись за прокушенную ногу.
С тех пор к Вольту мог подойти только Палыч. Все-таки своим чистокровным «немцем» он гордился, так что, наведываясь на склад раз-два в неделю, привозил ему колбасы или сыра. Угощая, он трепал пса по холке и все думал, почему тот никогда не виляет хвостом?
Ни Вольт, ни его хвост тут были ни при чем – просто в этих чужих руках не было ни капли любви. Прошел год, второй, а руки так и оставались чужими.
*****
Однажды по осени к Палычу на склад приехал какой-то мужик на джипе. Они обходили помещения, осматривали территорию. С мужиком ходил здоровый питбуль, он искоса поглядывал на Вольта и глухо рычал, тот ответил ему злобным лаем. Оба пса как-то сразу решили, что они заклятые враги, и если бы не цепь Вольта и поводок питбуля…
Мужик оказался покупателем. Через пару дней склады перешли в его собственность. Кладовщик и уборщик уволились, судьба псов мало интересовала нового хозяина, у него был свой ЧОП. Двух дворняг просто отпустили за ворота, а вот к немцу никто не мог подойти. Психанув, мужик спустил с поводка своего питбуля.
Это была страшная схватка, и преимущества были совсем не на стороне Вольта. От недостатка движения и плохого питания пес был не в лучшей форме, а короткая и тяжелая цепь ограничивала, не давала вовремя отскочить, увернуться от мощных челюстей питбуля.
— Давай, Цербер, сделай его! – хозяин с водителем и охранником наблюдали за происходящим.
Вольт выдыхался. Его задняя лапа застряла в цепи, онемела, и он уже не мог даже стоять, не то, что двигаться. Цербер вцепился мертвой хваткой ему в шею, и освободиться было невозможно. Сознание постепенно угасало.
«За что или за кого я сражаюсь? – подумал Вольт, — Моя жизнь не стоит того, чтоб за нее биться. Такая жизнь – не стоит…ничего»
Обмякшее тело не представляло интереса для противника, и он выпустил шею Вольта.
Хозяин велел своему водителю оттащить овчарку за территорию. Тот подошел, отстегнул карабин, высвободил стянутую цепью заднюю лапу и уже взялся за ошейник, но пес поднял голову, глухо зарычал и сам начал вставать. Удалось это ему попытки с третьей.
Вольт осторожно, подволакивая заднюю лапу, поковылял к открытым воротам. Выйдя на дорогу, он остановился – позади были два года на цепи, впереди – свобода, с которой он совершенно не знал, что делать…
Вольт: Возвращение
Часть 2
Сил едва хватило добрести до ближайшего перелеска. В изнеможении Вольт рухнул в овраг и отключился. А когда очнулся, было уже темно. По обе стороны от него, плотно прижавшись теплыми боками, лежали дворняги, с которыми он охранял склады.
Они, выпущенные на волю чуть раньше, побегали по окрестностям, нашли пригородную свалку мусора, поживились там, чем смогли, но, ближе к ночи, по привычке побежали «домой». Там их, понятно, никто не ждал, зато они учуяли Вольта. Для них он был не просто член стаи, а авторитет, вожак. Собаки долго зализывали его раны, а после устроились рядом на ночевку.
Утром собаки втроем отправились к свалке. Вольт передвигался с трудом, но нужно было что-то есть…
*****
К зиме Вольт почти оправился, осталась лишь хромота в задней лапе, но это ему не мешало. К ним примкнуло еще несколько собак, и теперь у Вольта была настоящая стая. И пусть не хватало опыта в бродячей жизни, зато он был умен, осторожен и подозрителен…
Перезимовав недалеко от свалки, весной Вольт стал уводить свою стаю подальше от города. Собаки промышляли мелкой дичью, иногда таскали куриц из деревень, людям на глаза старались не попадаться.
А к следующей зиме снова подтягивались ближе к городу, питаясь на свалке и отогреваясь у теплотрасс.
На бродячих собак частенько устраивали облавы, но в стае Вольта была безоговорочная дисциплина, и он всегда уводил своих от людей со знакомыми ему палками с петлей на конце.
Так прошло несколько лет. Вольт все сильнее ощущал себя диким и все меньше хотел возвращаться поздней осенью в пригород на зимовку. И вот, однажды он довел стаю до места, откуда уже просматривалась цивилизация, и остановился. Голодные псы в нетерпении топтались вокруг него и поскуливали.
Вольт сделал несколько шагов, побуждая их идти. Собаки выскочили из леса и потрусили по полям, уже припорошенным снегом. А их вожак постоял пару минут, глядя им вслед, развернулся и побежал прочь от города, людей, свалок, сородичей…
Пришло время стать одиночкой…
*****
Вольт решил уйти в лес навсегда. Он научился охотиться, да и набеги на отдаленные глухие деревушки спасали пса от голода. Хотя, он старался свести их к минимуму.
И потекли дни и месяцы одиночества, незаметно складываясь в года…
Можно было сказать, что Вольт был рад такой жизни. И почти счастлив. Да, можно было бы так сказать, если бы Вольт был волком, если бы он родился диким зверем и не знал человеческой ласки.
Но Вольт был собакой, чистокровной немецкой овчаркой, и его предки сотни лет служили людям, находя в этом радость и смысл жизни. Это было в его крови, а в памяти остался любимый хозяин и девочка Юля, которая уговорила папу взять именно его!
Вспоминая их, пес выл на луну, и становилось легче. Иногда он все же приближался к людям, наблюдая летом из зарослей, как туристы устраивают привалы, как сидят ночью у костра, смеются, поют песни, готовят ароматную еду. Зимой смотрел за охотниками, но никогда не подходил близко, никогда не менял своего решения.
А вот судьба распорядилась по-своему, поставив Вольта перед выбором – пройти мимо людской беды, совершенно его не касающейся, как поступил бы любой дикий зверь, или…
*****
Места, где обитал Вольт, были довольно глухие. Двое детей, мальчик лет двенадцати и его семилетняя сестренка, заблудились. Они бродили по лесу с самого утра, устали, хотели есть, пить, и были серьезно напуганы.
Вольт уже полдня наблюдал за ними, не выдавая своего присутствия, надеясь, что ребята выберут нужное направление. Но к вечеру стало ясно, что они ходят большими кругами и ночь застанет их в лесу.
Девочка плакала, мальчик тоже был близок к панике, они уже не кричали во весь голос «Ау! Помогите!», в сумерках лес казался опасным, полным незнакомых звуков, и детям хотелось спрятаться… Они озирались, пятились, меняли направление и незаметно приближались к заболоченной низине.
Наконец, Вольт решился. Он вышел на открытую местность, преграждая детям путь к болотам. Конечно, они приняли его за волка и бросились бежать. Вольт спокойно стоял и смотрел им вслед. Главное, что они бежали прочь от опасного места.
Вскоре уставшие дети замедлили шаг, и пес снова им показался. Мальчик заслонил сестру и схватил с земли палку.
Вольт принял самую, на его взгляд, безобидную позу – медленно подползал к мальчику на животе, прижав уши и усиленно виляя хвостом. Когда-то он умел улыбаться, смешно оттягивая назад губы, и все хлопали в ладоши и смеялись. Сейчас он пытался сделать то же самое.
Мальчик смотрел на него во все глаза, рука, сжимавшая палку, медленно опустилась:
— Юляша, а ведь это не волк! Это собака, овчарка!
ЮЛЯША! Услышав имя девочки, Вольт вздрогнул. О, сколько лет он не слышал это дорогое слово! На старого пса нахлынули воспоминания, как он носился по осеннему лесу, пытаясь собрать в одну стаю гуляющих людей. ЕГО людей…
Мальчик все еще недоверчиво присматривался к собаке, заслоняя собой сестру. И Вольту ничего не оставалось, как применить последнее средство, чтобы вызвать доверие – он перевернулся на спину, открыв шею и живот.
Это подействовало, мальчик подошел и протянул руку собаке. Вольт обнюхал и лизнул ладошку.
Через пять минут дети гладили, обнимали и всячески тискали пса.
Вольт стоял и терпел эти ласки, не понимая, что он чувствует. Все смешалось: ужас от прикосновения чужих рук, восторг от забытого ощущения, что ему безумно рады, что он нужен, щемящая тоска по тем, любимым рукам, которые когда-то давно так же гладили и обнимали…
Потом Вольт прилег на траву, и девочка Юля, обняв его за шею, моментально уснула, измотанная трудным днем и переживаниями. Брат накрыл ее своей курткой, сам примостился с другой стороны, тоже обнял пса и сонно пробормотал:
— Давай отдохнем чуть и пойдем, ты выведешь нас из леса, правда?
Вольт так и пролежал до рассвета, боясь шелохнуться и прислушиваясь. Волков тут не водилось, но мало ли что…
К вечеру следующего дня он вывел детей к палаточному лагерю. Их родители и другие туристы всю ночь прочесывали лес в поисках ребят, но искали совсем в другой стороне.
Вольт остановился на выходе из леса, собираясь повернуть обратно. Он собирался, правда… Но девочка Юля повисла у него не шее, приговаривая:
— Песик, миленький, пойдем с нами! Мы тебя накормим, мы расскажем, как ты нас спас! Пожалуйста, не уходи!
И Вольт не смог отказать. Что поделать, девочки Юли, видно, умеют уговаривать!
*****
Туристы, естественно, накормили и обласкали героя-спасителя. Полночи сидели у костра, и Вольт лежал рядом, разомлевший от непривычной сытости и тепла. Он мог бы уйти в лес, его никто не удерживал, не привязывал, но он вдруг понял, что устал.
От одиночества, от вечного голода, от этой своей тоски, заставлявшей следить украдкой за людьми и выть на луну. В августе Вольту исполнилось десять лет. Возраст более, чем преклонный, для дикого лесного одиночки – в природе до такого обычно не доживают.
Родители спасенных детей обсуждали, что делать с собакой. Не смотря на всю свою благодарность, они были реалистами, и взять крупного полудикого пса в свою маленькую квартирку с двумя котами им не представлялось возможным.
— В любом случае заберем его в город, покажем ветеринару. Он заслужил покой, уход и заботу, — сказал отец.
Так и сделали. Ветеринар определил примерный возраст пса, хроническое истощение, множественные застарелые шрамы, поврежденные когда-то сухожилия на задней лапе и клеймо питомника, совершенно неразборчивое – кожа в этом месте тоже когда-то была повреждена.
Вольта определили в хороший загородный приют. Отец спасенных детей ежемесячно стал переводить необходимую на содержание собаки сумму.
— Прости, друг, — говорил он псу, выходя из вольера, — это все, что я могу для тебя сделать…
Вольту не за что было прощать этого человека. Он спокойно проводил его глазами и тут же забыл о его существовании. В памяти собаки жили совершенно другие люди. ЕГО люди.
*****
И потекла размеренно жизнь в приютском вольере, сливаясь в один нескончаемый одинаковый день…
Тут было неплохо. Его кормили, выводили на прогулки и, что самое главное, не мешали предаваться воспоминаниям о счастливом времени, когда он был радостным молодым псом, послушным, прекрасно воспитанным и горячо любимым не только своими людьми, но и их соседями и друзьями.
Игры с Юлей, прогулки и занятия с ее отцом, вкусные кусочки из рук ее мамы… Он обожал эту семью – свою семью.
И только в этом времени он теперь жил в своих снах и воспоминаниях, а все, что случилось позже в жизни Вольта, было совсем ему не интересно.
Так прошло два года. Мужчина, определивший пса в приют, добросовестно платил. У Вольта было хорошее питание, прогулки в большом дворе, вполне достаточные для пожилого пса, все необходимые обработки.
Впервые за долгие годы Вольт выглядел, как и подобает ухоженной немецкой овчарке. На него даже иногда заглядывались люди, приезжавшие приобрести собаку, но, узнав возраст, переключались на других.
А Вольту и не нужен был никто, он спокойно относился к работникам приюта, агрессии не проявлял, но и радости особой не испытывал, не привязывался к людям. Он жил в своих воспоминаниях, не подозревая, какой невероятный сюрприз готовит ему судьба…
*****
Сперва он услышал голос. Вроде бы незнакомый, но что-то напоминающий, да так, что по телу пробежала легкая дрожь. Вольт встал и подошел к сетке вольера. На другой стороне двора, там, где содержали щенков, стояли две женщины.
Вольт втянул носом воздух. Одна – сотрудница приюта, вторая… Незнакомая… или… Нет, не может быть… Вольт еще не понимал, что происходит, а его лапы сами пританцовывали в нетерпении, хвост описывал полный круг, из горла вырвался сначала хриплый скулеж, переходящий в вой, и, наконец, пес разразился громким лаем!
Оказывается, он еще умел лаять, он не слышал свой лай уже несколько лет! И уж тем более, его не слышали здесь, в приюте. Внимание он, конечно, привлек. Девушка, разговаривавшая с работницей, замолчала, повернулась и стала медленно приближаться, внимательно вглядываясь в красивого «немца», прыгающего и лающего в своем вольере.
— Не может этого быть… Вольт? – Юля не могла больше вымолвить ни слова, из ее глаз катились слезы.
Девушка прижалась к сетке, а Вольт с той стороны пытался облизать ее ладони, лицо…
— Откройте, пожалуйста, откройте! – наконец произнесла Юля, всхлипывая. – Я знаю эту собаку… Это Вольт… У него есть клеймо, я скажу номер… Пожалуйста, откройте…
Работница приюта спохватилась, открыла вольер. Сомнений не было, какое там клеймо, достаточно было взглянуть на собаку! Даже не зная всей истории, женщина плакала, глядя, как девушка обнимала и целовала пса, а он прыгал, как щенок! Этот угрюмый и сдержанный старый пес вытворял такое…
*****
Вольт лениво смотрел на двор через полуприкрытые веки с высоты третьего этажа и своих двенадцати лет. Ему было хорошо и спокойно – он был дома.
— Ну что, мой хороший, нравится тебе тут? – спросила Юля и стала чесать собаке за ухом.
Вольту, конечно, нравилось, и даже если бы весь мир рухнул, но осталась эта ласковая рука, он был бы счастлив.
Потому что слишком уж долго он ждал этой ласки, слишком часто тянулся носом к этой руке в своих тревожных снах, мечтал об этом прикосновении и шел к нему – всю жизнь!
©Анна Рыбкина
