Вы не поверите, какой красавицей она стала!⤵️
Я встречала много разных котят и кошек. Какие-то кошки не вызывали никаких эмоций, какие-то запоминались, западали в душу. Я всегда избегала слова «особенная». Все кошки индивидуальны. Особенных нет.
Касю я взяла на лечение три года назад. Это был котенок, который не вызывал у меня никаких эмоций. Я взяла ее, потому что могла: у меня было место и время заниматься лечением.
Глаза ее пожрал банальный не леченный конъюнктивит, к тому же, она была с ног до головы лишайная. Вот основной моей задачей было как раз лечение лишая, потом котенка должны были забрать на передержку люди, нашедшие ее.
Это фото было размещено в группе «Хвост Трубой» вконтакте.
Когда Кася приехала ко мне, при ближайшем рассмотрении она оказалась еще большим чудовищем, чем на фото. Одно глазное яблоко уже было атрофировано и полностью закрыто третьим веком. Второй глаз так же был закрыт третьим веком, но его еще можно было попытаться спасти.
Мы активно занялись лечением лишая, и параллельно откапывали глаз всяческими чудо-каплями.
Кася не видела абсолютно ничего. Но в пространстве ориентировалась прекрасно!
Сначала освоила уровень плинтуса, потом был исследован диванно-табуреточный уровень, затем подоконнично-шкафной, на который можно перепрыгнуть с диванно-табуреточного.
Кася очень чутко реагировала на звуки и прикосновения и ощупывала мир лапками. Первое время панически боялась сидеть на руках, не понимала, на какой высоте находится, орала и требовала вернуть ее на пол. Со временем стала доверять, перестала бояться.
Малышка постепенно освоилась на передержке.
Кася росла. Глазницы тоже, а глазные яблоки — нет. Веки стали заворачиваться, реснички раздражали третье веко и глаза постоянно «сопливили» то жидкими, то вязкими субстанциями от светло- до темно-коричневого цвета.
Любимым Касиным занятием на руках стало ощупывание лапками моего лица. Она нежно касалась ими щек, носа, волос, как-будто пыталась определить, как я выгляжу. Терлась своей щекой о мою щеку, лизала в нос.
Да-да, лишайное чудовище с глазами, как у зомби, из которых сочились коричневые сопли, тыкалось мне в лицо своей мордой, и я, подавляя легкое отвращение, позволяла ей это делать.
Кошечка нежится на диване.
Кася перенесла несколько операций. Ей удалили атрофированное глазное яблоко, убрали третье веко со второго глаза, сделали коррекцию век, чтобы реснички не травмировали глаз и стерилизовали.
Когда убрали третье веко, стало понятно, что глаз под ним — мертвый. Возможно, Кася видит смену дня и ночи. Но больше ничего. Предметы она не различает. Иной раз, заигравшись, ударяется о дверные косяки и мебель.
«Ой, у тебя третья кошечка?» — начали удивляться приходящие в гости друзья. «Вторая с половиной» — отвечаю. У меня две кошки. Каждый питомец, которого я беру на передержку — «второй с половиной». Я стараюсь не превышать лимит в две с половиной кошки.
Никто из друзей не мог поверить, что Кася слепая. Особенно, когда она, как собачка, бегала за мячиком и приносила его к ногам с требовательным «Мррр!» (брось еще!).
Кася несет любимую игрушку.
Лишай побежден! Но Кася опять подросла и веки опять предательски завернулись.
Практически каждый мой день начинается с того, что я ковыряюсь у нее в глазу ватной палочкой, вычищая козявки. «Отдай ты ее уже» — гундит муж. Легко сказать! Вот кто так хладнокровно и ловко сможет ковырять в глазу у кошки палочкой? «Ей нужна еще операция»— мямлю в ответ.
И мы делаем еще одну операцию, когда Касе исполняется 7 месяцев, она уже не должна так расти.
Любимая поза Каси.
А затем нам предстоял переезд в другую квартиру… Мои Первая и Вторая кошки неделю не могли адаптироваться к новому месту. Боялись, прятались.
И только слепая вторая с половиной Кася на следующий же день вышла в коридор встречать нас с работы. Так же она мигом сообразила, где у нее лоток, где миски. На третий день Кася выковыряла из горы с вещами свою любимую игрушку и принесла к ногам с требовательным «Мррр!» (Бросай!)
Мы делали ремонт то в одной комнате, то в другой, постоянно переставляли мебель, докупали что-то новое. Кася моментально запоминала новое расположение предметов мебели и обходила их.
В новой квартире кошечка освоилась быстро.
«Мряяя…» — Кася влупилась в табуретку, которую по неосторожности оставили посередине комнаты. «Ну прости, прости!» — беру ее на руки, глажу, жалею, успокаиваю.
Всматриваюсь в мертвый мутный глаз серо-синего цвета, который больше похож на кусок камня, чем на кошачий глаз. Видела ли ты хоть что-нибудь в своей жизни прежде, чем инфекция сожрала твои глаза? Остались ли у тебя хоть какие-то образы?
Кася замерла. Видимо, думает, что я буду вычищать ватной палочкой из глаза козявки, которые время от времени все же появляются. Сажаю ее на пол. Ложусь на диван с книжкой. «Мяяя?» — спрашивает Кася (ты где?). «Я здесь» — отвечаю.
Она ловко запрыгивает на диван, карабкается по мне, на слух по дыханию определяет, где у меня лицо, нежно обнимает лапками шею, прижимается своей щекой к моей щеке и тихо-тихо начинает петь кошачью песенку.
Я так и не поняла, в какой момент Кася стала Третьей кошкой.
И да, она особенная.
