— Мы вчера с сыном в парке гуляли, а там выставка собак была, — начала Людка, — И их так много!
— Породистые какие-то? — спросил я, протирая пыль с полки в торговом зале. Посетителей не было уже больше часа. Лето.
— Не, бездомные, — Людка сидела за кассой и лениво водила мышкой по столу, просматривая новостную ленту в интернете.
— Присмотрела себе кого-нибудь?
— Да ну, мы как-то стороной обошли. Такая вонь стояла! Собаки вроде и причёсаны, но воняют жутко, — поморщилась она.
Работа в магазине мне порядком наскучила. Все дни стали как один, ничего нового. Выходные же в сменном графике тоже особо не отличались разнообразием.
— А как выставка называлась? Это от приюта какого-то? — поинтересовался я.
— Ща, — Людка вздохнула и стала искать в интернете информацию о мероприятии. После зачитала информацию о приюте и о волонтёрстве.
Полка просохла, и я начал выставлять кипы тетрадей на продажу: от самых дорогих до самых дешёвых, сверху вниз. Принято считать, что люди, которые сразу лезут на нижние полки за товаром, — матёрые нищеброды. Они лучше сэкономят и будут давиться, например, сырами «Дружба» или «Карат», чем раскошелятся и возьмут что-то более съедобное.
Подобного рода экономия устраивала и меня, в принципе. Людка же на свою копеечную зарплату всегда умудрялась купить что-то лучше и вкуснее. «Я себя не на помойке нашла!» — говорила она.
— Слушай, я вот подумал… — бросив тряпку в таз, я пошатнулся. Запах хлорки отравил моё сознание. Начальница убеждала, что «так пахнет чистотой», перечить ей в этом было бесполезно. Мозгов у неё всё равно было, как у ракушки.
Людка вопросительно посмотрела на меня. Поддержки от неё особо не дождёшься ни в каких начинаниях, но поделиться идеями больше не с кем.
— Даже не думай брать собаку из приюта! Они все больные там!
— Да почему сразу брать? Приходить, помогать. Может, еды какой принести. Не знаю, как там устроено это всё, — я начал представлять, что такое волонтёрство и чем я могу быть полезен, — Кстати, меня ждут на собеседовании от фонда хосписа ещё.
Послышался шум спускающейся воды в туалете. Мы замолкли. Дверь открылась, и по залу до кабинета вальяжно прошла начальница.
«После неё полчаса ещё в толкан зайти невозможно. Лучше уж собаку бездомную понюхать, чем это!» — подумал я, провожая её взглядом. Начальница заперлась в кабинете и пропала на долгие часы.
— Хосписа?! — Людка охнула и покачала головой, — Утки за больными убирать? У тебя ведь бабка больная дома лежит, ты ей калоприёмник поменять нормально не можешь. А тут люди незнакомые!
— Успокойся, а! — прервал её я, — Попробую, а там как пойдёт. Смотри сама: два дня работаю, два дня фигнёй страдаю. Мне делать нечего, хоть на стену лезь от скуки! А так я могу хоть чем-то быть полезен. В конце концов, я не собираюсь всю жизнь здесь работать и терпеть эту полоумную директрису, у которой гонора больше, чем ума…
На секунду я замялся, пытаясь предугадать реакцию Людки, но всё же выпалил:
— Ну и я не хочу быть таким как ты!
— Как я?! —Людка взорвалась, — А я что? А у меня нормально всё!
Обида захлестнула меня. Сколько можно выслушивать бесконечные упрёки?
— Твоей жизни особо не позавидуешь. Родилась, пожила и кони двинула — вот и вся биография.
— У меня сын вообще-то!
— Тоже мне достижение!
Так обычная ссора на работе ещё сильнее подтолкнула к чему-то новому. И моя жизнь круто изменилась после. Как и жизни тех, кому я начал помогать от скуки.
**********
Что такое «хорошо», а что такое «плохо»?
— А я больше собак люблю, — девушка сначала пальцами пыталась развязать узел на потёртом поводке, а после психанула и стала жевать его зубами в надежде зацепить плотную ткань.
Я поделился с ней своими впечатлениями о хосписе. О некой безысходности, которая преследует меня после каждого посещения. Сейчас же, в лесу, мы выгуливали приютских собак. Не скажу, что горел желанием делиться мыслями с кем-либо, но нужно было заполнить неловкую тишину. Я по-прежнему приезжал в приют и выгуливал собак под присмотром более опытных волонтёров.
— Да, есть такая фраза, — я курил, сидя на бревне, и гладил выданного на прогулку пса, — «Чем больше узнаю людей, тем больше нравятся собаки».
— Именно! — узел всё же поддался зубам, и девушка перестала хмуриться. После облизнула пересохшие губы, чем вызвала у меня отвращение.
— А разве есть разница? Есть плохие люди, есть плохие собаки, — пожал я плечами.
— Плохие собаки? Это какие?
Я задумался. Такое часто бывало: сначала говоришь, после думаешь. Но в нашем разговоре я сам себя загнал в капкан, и сейчас меня сожрут.
— Например, те, которых боятся в приюте. Не каждый волонтёр зайдёт к таким в вольер. Не каждый человек захочет забрать таких домой. Если только не на охрану.
— Эти собаки такие, потому что пострадали от рук человека, — отчеканила девушка, пиная ботинком комки грязи.
— Да успокойся ты, — я попытался разрядить обстановку и улыбнулся, — Люди и друг друга ранят, порой даже с удовольствием. Ты не поняла меня: в глазах тех, кто боится агрессивных собак, они плохие. И для людей в момент испуга нет разницы, что было у этих собак до. Я вот не умею обращаться с собаками и тоже настороженно отношусь к тем, которые скалятся и кидаются на решётку вольера. Не зайду в вольер к таким, боюсь!
— «Бояться» и «плохие» — это разные вещи, — отрезала девушка, — Да, есть те, у кого сломана психика. С ними работают опытные волонтёры.
— Но для большинства они представляют угрозу?
— Это не значит, что животные плохие.
Разговор зашёл в тупик, и снова наступила тишина. Собаки лежали в ногах, на мокрой от дождя траве, и внимательно смотрели на нас, выжидая угощений.
— А как ты считаешь, люди, которые лежат в хосписе, плохие? — я устало смотрел в глубь леса и ждал, когда прогулка закончится. Банка консервов опустела, и угощать собак уже было нечем.
Вот уж не думал, что разговор ни о чём зайдёт так далеко. Однако, мне было важно понять, с кем предстоит иметь дело: наблюдая со стороны за жизнью приюта, кроме восхищения ничего не испытываешь. Люди гуляют с животными, ухаживают за ними, кормят и лечат. Но о чём они думают? С какой целью приходят сюда?
— Наверняка есть плохие. Не зря же люди в таком состоянии сейчас.
Я медленно повернул голову и посмотрел девушке в глаза, пытаясь разгадать её мысли. Не скажу, что она плохой человек, но раздражает жутко. Как и я её, видимо.
— А ты хороший человек? — это была шальная пуля для раздражённой девушки, и мне оставалось только ждать: попадёт в цель или нет.
Собирая заново выбившиеся волосы в хвост, та пыхтела, и было видно, что не могла найти нужных слов.
— Ты чего пристал ко мне? — выпалила наконец она, — Я уже года четыре хожу в приют и помогаю животным. Я их не бью! Конечно, я хороший человек!
— Минуту назад ты сказала, что заболевают люди заслуженно. За то, что они плохие. Так вот! В хосписе не может быть плохих людей. Вредные, ворчливые, быть может озлобленные — да, но никак не плохие. Кто-то становится немощным, кто-то ненужным, но грань между «плохой» и «хороший» стирается. И что бы они ни делали, что бы уже ни говорили в сердцах — это не делает их плохими.
— Их так же, как и агрессивных собак, можно обходить стороной, бояться, но пациенты хосписа не причинят тебе вред. Быть может, на психотропных препаратах они теряют рассудок и меняются до неузнаваемости, но уже не нанесут ущерб. «Обречённые» — вот как я называл их.
— И даже не думай говорить про бумеранг за прошлые грехи! Врагу не пожелаешь. Как бы ни поступали друг с другом или с животными — того, что вижу я своими глазами в хосписе, не заслуживает никто. У моей бабушки пошли метастазы по организму, и я знаю, чем это скоро закончится. Для всех вокруг она набожная, кроткая и правильная. Для меня же — деспот и тиран.
Но такой её вижу лишь я, потому что у окружающих нас людей таких мыслей даже нет. Я пропустил через себя всё то, что она вытворяла, что говорила, делала. Заслужила ли она тех страданий, что её ждут? Нет. Плохой ли она человек? Уже нет. Стало неважным то, что было когда-то.
— …
— Как ты вообще животных пристраиваешь все четыре года, если к людям с опаской относишься?
— Какой ты душный! — девушка демонстративно закатила глаза и всем видом дала понять, что пора собираться.
— Я просто хочу понять: если останусь в приюте, как скоро начну так же думать о людях и видеть в них угрозу? — ответа не последовало. Молча мы дошли до приюта, я передал девушке пса, развернулся и пошёл домой.
