Моё детство печное: с лежанкой, на которой и вымокшие после катания с горки валенки высушишь, и простуду за ночь вылечишь, и сам разомлеешь после сна до ватности в руках и ногах. На лежанке можно было отгородиться от родителей занавесочной и шушукаться с братом о своём, о тайном. А какие разваристые щи и душистые пышные пироги в русской печи бабушка выпекала – мечта гурмана.
Но в конце семидесятых, в угоду цивилизации решено было русскую печь перестроить под паровое отопление. Вот тогда-то мы с братом и возненавидели печника дядю Лёшу, который начал с того, что разломал нашу печь.
К следующему утру мы уже заготовили возмездие и уселись на скамеечке, якобы наблюдать за работой. В душе мы ликовали от наших премудрых идей: стёсанных с вечера кирпичей, мощного магнита под половицей и резинки вместо верёвки на отвесе.
Дяде Лёше, не подозревавшему о наших проделках, понравилось, что мальчишкам интересно наблюдать за его работой, и он решил поподчевать нас своими байками.
— А знаете ли вы, пострелята, что самое главное в печной работе? – сказал дядя Лёша размешивая глину.
— Нет.
— Главное выложить удобное место для Печного.
— Какого такого Печного? – вопрошали мы, с нетерпением предвкушая забавную картину, как печник будет прилаживать наши кривые кирпич.
Но дядя Лёша даже не стал их примерять – сразу приметил их опытным глазом и откинул в сторону, ворча себе под нос: «Что за кирпич пошёл, перевод денег только».
— Печной, он даже главнее Домового, — приговаривал мастер, размазывая первый слой глины. — Если Печной не поселился, Домовой даже и не подумает в новом жилье обосноваться.
А без Домового в избе всё не ладиться. Без Печного и подавно: печь дымит, тепло не держит – одни расстройства.
За разговором мы и не заметили, как легко и незатейливо лёг первый ряд кирпичей. Дядя Лёша стал выкладывать угол второго и взялся за отвес, чтобы проверить вертикальность кладки.
Отвес запрыгал на резинке, а мы с трудом сдерживали смех, наблюдая за удивлённым лицом мастера. Долго радоваться нам не пришлось: при очередном подскоке отвеса печник ловко поймал его, оторвал резинку и привязал новую нить.
— Ваши проделки? Шутники! – улыбаясь, сказал дядя Лёша. – Сколько работаю, а такой фортель со мною первый раз выкидывают.
Он опять примерился отвесом, но тот упрямо потянулся в сторону к магниту под половицей. Нить натягивалась под наклоном, и казалось, что угол получался неровный. Мы отворачивались, чтобы перевести улыбку и не прыснуть заливистым смехом.
— Что за чёрт? У вас тут прямо аномалия какая-то, – отвес каждый раз отклонялся от вертикали, а дядя Лёша таращил удивлённые глаза.— Бог с ним, на глаз положу не хуже.
Мастер махнул рукой, отложил отвес, опять взял кельм, и работа заспорилась.
— Ваш-то Печной в печурке жил, где вы варежки сушили, а теперь ему новое место определить надо. Думаю, что в подпечеке ему удобно будет, — дядя Лёша говорил, а ряды ложились один за другим, и щит рос на глазах. Красивая ровная кладка красного кирпича невольно притягивала глаз.
Мастерок ловко метался за глиной, шлёпал её на кладку, за шлепком вспархивал кирпич и ложился в ряд как влитой. Ещё два пристука рукояткой, два движения мастерком по бокам и вся глина, вылезавшая наружу под тяжестью кирпича, уже выровнена. Мы еле успевали следить за работой. Казалось, что кирпичи сами ложатся на место – только подавай.
Когда дядя Лёша пошел покурить, мы схватили инструмент и полные уверенности что и у нас так же легко всё получиться, взялись за работу. Но не тут-то было: кирпич никак не хотел вставать в ряд ровно, всё время съезжал набок, глина никак не выравнивалась, и пока мы с горем пополам её поправляли, она высыхала, и надо было начинать всё заново. Промучившись минут десять, мы так и не смогли ровно положить ни одного кирпича.
— О, я вижу, тут дело спорится! — усмехнулся дядя Лёша и продолжил работу, на которую любо-дорого было посмотреть. К вечеру щит был готов, красовался ровными рядами кирпичей и, источая влагу с характерным запахом свежей кладки. Мы смотрели на него как на произведение искусства и раздумали быть космонавтами, мечтая тоже стать печниками, как дядя Лёша.
Перед уходом дядя Лёша громко объявил: «Господин Печной, принимай печь!»
Работа была сделана на славу: щит не дымил, в доме всегда было уютно и тепло – знать, Печной по достоинству оценил труд дяди Лёши…
автор Алехандро Атуэй
