«Если начальник неправ – смотри параграф первый, где написано, что начальник всегда прав».
Эту мудрость вдолбил Виталику в голову отец, за что, став старше и сменив несколько работ, Виталик был ему очень благодарен. Молодой человек считался неплохим специалистом, никогда не лез на рожон и не искал правду слишком рьяно. Если же самодурство руководства переходило границы, он просто увольнялся, подыскав предварительно себе другое место работы.
Вот и сейчас —31 декабря, народ мыслями уже за новогодним столом, а шеф отправляет его на выезд, на загородный объект. Надо, видите ли, очень срочно отвезти какие-то важнющие документы, сдать их местному начальству, получить подтверждение об этом событии, вернуться в город, и быть свободным. О результатах доложить по телефону.
Законный вопрос, почему бы не нанять курьера, который с этим управится за небольшую, по меркам их конторы, плату? И очень логичный ответ из трёх пунктов: к своим доверия больше; своим можно дополнительно не платить даже небольшую сумму; и главное: Курьера нельзя попросить на обратном пути сделать крюк и заехать в будущее имение шефа – полуразрушенный дом, который весной будут сносить и строить на его месте коттедж. Глянуть почти хозяйским глазом, пройти по территории, показать аборигенам, что у дома есть хозяин, и не надо заниматься самодеятельностью.
Виталик только пожал плечами, и отправился в путь. Дела на несколько часов: дорога туда-обратно – 2 часа, передача документов – максимум полчаса, его там ждут. Крюк в сторону и осмотр имения – ещё час. Итого, если полтора часа накинуть на форс-мажор, не позже 16.00 он будет дома.
Да какая, собственно, разница, в четыре или в девять? Принять душ, побриться, достать из холодильника салаты, купленные вчера в кулинарии, разогреть горячее. В полночь открыть шампанское, послушать поздравление Президента, потыкаться по каналам ТВ, допить шипучку и завалиться спать.
В гости он не хочет – там обязательно будут незамужние подружки жён его друзей, отцветающие нимфы с горящими глазами на холостяка с квартирой, работающего, спортивного и малопьющего. Не жених, а сказка!
Только вот Ирке эта сказка оказалась не нужна… Он её любил, готов был ради неё на всё. А она припёрлась тогда в их компанию встречать Новый год с каким-то быком, а ему при всех дала отставку. Хорошо, что Лёшка со Славкой утащили его в другую комнату и не дали с ним разобраться. Хотя, судя по габаритам быка, ничем хорошим эти разборки бы для Витальки не закончились.
С тех пор он ненавидит Новый год, и не заводит серьёзных отношений с женщинами. За воспоминаниями время в дороге пролетело незаметно. Вот и цель его приезда, небольшое двухэтажное здание на окраине соседнего городка. Он вышел из машины, пикнул брелоком, поднялся на второй этаж.
Местный босс, лысый, маленький юркий человечек с цепким взглядом серых навыкате, глаз, принял у него документы, внимательно просмотрел, покивал: «Ага, ага!». Спрятал в папку в сейф, написал для Виталика бумагу о приёме, шлёпнул печать.
В соседней большой комнате Виталик заметил накрытый стол, очевидно, все ждали окончания рабочих моментов, чтоб проводить старый год коллективом. Он отказался от предложенного бокала с шампанским: «Спасибо, я за рулём!», сел в машину и отправился в путь.
Осмотр имения также не занял много времени. Всё было на месте, немного человеческих следов на снегу, цепочки собачьих и кошачьих лап, да строчки птичьих отпечатков. Он обошёл старое здание кругом, но внутрь заходить не стал, потоптался на крыльце и пошёл обратно. Показалось, что какой-то холмик возле крыльца шевелится, но он списал это на игру теней.
Короткий зимний день подходил к концу, сумерки, отступив от горизонта, подкрадывались всё ближе. Надо позвонить шефу, доложить, что всё в порядке, и ехать домой.
Снежный холмик возле крыльца снова зашевелился, теперь совершенно отчётливо, оттуда послышался не то стон, не то писк. «О, Господи, это ещё что?» — испуганно подумал Виталик. Поколебавшись, всё же присел рядом, разгрёб схватившийся коркой снег. Там шевелилось что-то мокрое, шерстяное, грязное, маленькое и жалкое. Почуяв рядом сильную человеческую руку, существо из последних сил вытянуло шею и снова жалобно запищало.
«Вроде бы кот», — подумал парень и выругался. Откуда он здесь взялся, и что мне с ним делать? Он разгрёб снег и выругался ещё сильнее: вокруг шеи кота, вернее, котёнка, была завязана верёвка, другой конец которой крепился к кирпичу.
Вот ведь сволочи! Пруд замёрз, да и далеко, вот и выкинули несчастного в снег, чтоб сдох на холоде, подальше от людей. И ведь не слепой, подросший, видно думали, отдадут кому, а никто не захотел, вот и избавились от лишнего рта.
Виталик сбегал к машине, вытащил нож, какую-то тряпку, подбежал к страдальцу. Разрезал верёвку, вытащил дрожащее мокрое тельце, завернул в сухую ткань, потащил в машину. Вот ведь, не было печали! Ведь он не любил котов, презирал и не понимал их. Никогда не любил, а после того, как его бросила Ирка, заядлая кошатница, вообще возненавидел.
Но оставить умирать в снегу беспомощное существо, которое из последних сил позвало его на помощь… Это было бы уже за гранью! Он усмехнулся сам себе, прибавил тепла обогревателя салона, поехал. Позвонил шефу, доложился, получил благодарность и поздравление с наступающим.
Найдёныш в тряпке на переднем сиденье согрелся, но продолжал жалобно попискивать и дрожать. А если он больной? И вообще, куда его? Все ветеринарки, поди, закрыты, приюты тоже. А, ладно, попрошу Наталью Сергеевну, она подскажет. Может, даже возьмёт кота, хоть на пару дней, пока окрепнет? Он и корма купит, и прочего.
Чего ж он пищит? Уже спасённый, в тепле? Наверное, голодный, осенило его. Надо купить чего-нибудь. Он подъехал к заправке, попросил залить двадцать литров бензина, а сам зашёл в кафешку при ней. Купил два гамбургера, стаканчик кофе. Отъехал, встал на обочине, развернул тряпку и стал ломать мясную котлету, дуть на неё и подсовывать куски зверю. Тот сначала не понял, потом учуял горячий аромат, накинулся жадно, с всхлипываниями, и жалобной пародией на рычанье.
— Ах, ты, бедняга, бедняга! – покачал головой Виталик. – Этому бы уроду, что так с тобой поступил, тот кирпич в одно место засунуть, связать, да в снег закопать…
Вскоре приехали домой. Виталий припарковал машину на стоянке рядом с домом, подхватил свёрток со спящим найдёнышем, поднялся к себе на этаж, и позвонил в дверь к соседке, которой часто помогал с машиной – привезти-отвезти, а она приглядывала за его квартирой, когда он уезжал, угощала пирогами, не лезла в личную жизнь, и не пыталась познакомить с племянницами и внучками, за что он её очень уважал.
— Кто там?
— Это я, Наталья Сергеевна! Сосед ваш, Виталик!
Дверь открылась, но вместо пожилой соседки на пороге стояла хорошенькая девушка. Полюбовалась его растерянным лицом, и засмеялась:
— До Сергеевны мне далеко ещё, да и вообще я – Васильевна! А лучше, просто Наташа! Тётя Ната уехала к сестре на праздники, а я напросилась за квартирой присмотреть, заодно и друзей на Новый год есть куда пригласить!
— А, ну тогда я, это… Пойду, раз такое дело… — он растерялся почему-то.
— А что вы хотели, может, я помогу?
— Да я не знаю даже… Вот, -- он протянул девушке свёрток, откинул тряпку, показал и не думавшего просыпаться котёнка, -— хотел с Натальей Сергеевной посоветоваться, куда его… Может, она бы взяла, ну хоть на праздники… я ж не знаю, как с ними обращаться, и вообще, это, не люблю котов…
— А зачем же взяли, если не любите?
— Это долгая история, да и вам неинтересно, наверное… Ну, я пойду, не буду вам мешать.
Он открыл свою дверь, занёс свёрток, положил его на табуретку, включил в прихожей свет, разулся. Совершенно не удивился, когда услышал звонок в дверь.
— Вы куда-то спешите? Или меня испугались? Пришли за помощью, а сами скорее в свою нору! Не представились даже, ничего не рассказали! И что теперь? Кота же вымыть надо, осмотреть, полечить. Сами будете, или всё-таки помочь?
— Меня Виталий зовут, — под её напором он смутился, покраснел, словно школьник, — конечно, Наташа, помогите, я просто растерялся, никогда не думал, что вот такое…
— Ладно, давайте тазик какой-то, полотенце. Мыло простое есть? Тапочки мне дайте, пожалуйста, и вообще, не люблю формальностей, давай на «ты»!
— Давай! – обрадовался парень, и бросился разыскивать то, что просила девушка.
Таз и полотенце нашлись быстро, а вот простого мыла не было. Наташа сказала, что душистым человеческим мылом и шампунем котов мыть нельзя. Нужны специальные кошачьи. Тут Виталик кое-что вспомнил, залез на антресоль, вытащил флакон специального кошачьего шампуня, который Ирка однажды купила для своих кошек, и забыла у него, а он всё не решался выбросить.
Они вдвоём мыли рыже-белого найдёныша, который оказался кошкой, сушили полотенцем. Он отыскал какие-то миски, налил воды, накрошил колбасы. Они с Наташей сидели на кухне, пили чай, и он рассказывал ей, откуда у него шампунь, почему он не любит котов, и как нашёл рыжую.
Девушка слушала его очень внимательно, сочувствовала, вытирала слёзы, когда он говорил про петлю и кирпич. Потом ушла готовиться к празднику, а ему велела отдохнуть, привести себя в порядок, она приведёт его к себе в компанию, не встречать же праздник одному! Все вопросы разрешила чётко и внятно:
— Возьмёшь, что там у тебя, шампанское, салаты, и ладно. Компашка у нас сборная, половина друг друга не знает, так что чужаком себя не чувствуй. Кисятина будет спать, у неё стресс такой был, теперь дня три станет отсыпаться и отъедаться. Всё, давай, чтоб в полдвенадцатого был готов, я зайду за тобой. И не переживай, ты никому Новый год не обломаешь, я одна буду!
Наташа ушла, а Виталик сел на диван, улыбаясь радостно и немного смущённо. Его не оставляло странное чувство, что его жизнь сильно изменится в Новом году, и изменится к лучшему, ведь теперь у него появились и кошка, и девушка…
***
А. Сороковик
