Кот смотрел на меня, он узнал… Мой верный друг был совершенно неподвижен, только вялые движения лап и кричащие глаза. Кричавшие от радости и облегчения.
Крысёныш… Я так назвал его сразу, когда жена достало нечто, разевающее беззубую пасть и молотящее воздух тростинками-лапами. Первая мысль была — крыса, маленькая и жалкая, попавшая моей жене на глаза. Жена никогда не прошла бы мимо ребенка, просящего помощи, любого…
Но это был котенок, еще слепой и совершенно беспомощный. Все родительские прелести мы испытали с ним вместе — кормления, ночной плач, разве что памперсы нам были неведомы. Крысеныш рос, мужал, обрастал шерстью.
Крысеныш превратился в Тигрокрыса, но все равно в моменты нежности, когда как шелковая лента он скользил под моей широкой ладонью, я звал его Крысеныш, а он, прижимая уши к своей голове, весь извивался, выгибая спину.
Он был свободен, свобода просто жила в его сути и он уходил, на сутки, на двое, но всегда возвращался. Мы ждали его, не признаваясь друг другу, как больно нас ранят такие отлучки. Он возвращался и намывая его, жена пела — пела фальшиво, но так счастливо, что я невольно ей вторил — и радовался, что никто не слышит эти арии.
Тиграша ушел на рассвете, когда я понес мусор — он проводил меня до баков и пошел по своим делам, отважный и важный, покачивая тучными боками и пушистым хвостом… Я должен был что то почувствовать, но интуиция моя почему-то молчала.
Пять дней кота нет и мы устаем ждать, выглядывая каждый час на площадку. Жена молчит, но суп пересолен, а в картофельной запеканке абсолютно нет соли. Не выдерживая, она просит меня, вцепившись в мой локоть. Просит пойти и найти Тиграшу.
Не знаю почему я не пошел сам, а ждал этой просьбы… Через минуту я уже во дворе и медленно обхожу округу, вглядываясь в каждого кота. Тиграши нет и ноги несут меня на давно заброшенную стройку, где я и нашел кота.
Он лежал на спине… я приближался и звал:
— Крысеныш…
Он рвался навстречу, но не мог встать, только глаза его громко кричали и вяло шевелились лапы. Сколько там он пролежал, я не знаю. Кот не мог сам вляпаться в эту лужу разлитого клея, его уложили. Красиво — на спину и правое ухо — так укладывают котиков на красочных фото. И поднять его возможности не представлялось.
А с собой у меня — ничего, но я не мог оставить кота, чтобы сбегать домой, я боялся оставить Тиграшу. А рядом только отделение почты, где всегда очередь и замученные девчата. Хорошие девочки, они сразу дали мне скальпель… Китайский скальпель, как на видео о распаковках китайских посылок.
Он легко срезал шерсть, но так же быстро и затупился, а я с остервенением пилил, пилил и выражался… Тиграша терпел — ему было больно, но он терпел и смотрел, обволакивая меня своим взглядом.
— Крысеныш — малыш, потерпи... — Бесконечно повторял я как мантру.
Лезвие стало совсем бесполезно, но кот еще не свободен и я решаюсь… Рву резко кота. Он кричит и вонзает когти мне в плечи. Плевать! Ведь кот мой свободен…
Жена вырывает Тиграшу из рук и не расспрашивая, занимается им. Он засыпает на животе, вытянув лапы, оставив на обозрение почти лысую спину. Красные точки под кожей в том месте, где вырвана шерсть… И только сейчас меня отпустило.
Мой Крысеныш, мой кот, мой ребенок — кто и за что тебя так? Ты безобиден, как плюшевый мишка, даже большой жук мог тебя напугать. Я шмыгаю носом — Тиграш просыпается.
Он как и прежде, пытается скользить под моею ладонью, но неровно срезанная шерсть цепляет мои мозоли. Я тру ему спинку подушечками пальцев и кот похрюкивает от удовольствия. Мне становится страшно, что я мог его потерять… И почему я не пошел искать кота раньше?
Кот выспался и жена его мыла. Она пела вновь и я подпевал… Надеюсь, что это в последний раз, потому что больше никогда, никогда я не выпущу своего Крысеныша на прогулку.
………...
Это аксиома — домашним кошкам не место на улице. И это должно стать главным лозунгом для хозяев животных. Как только появилась в доме кошка — лозунг должен пульсировать вместе с сердцем. С любящем сердцем!