Назовите только не Мурочкой. Воспоминание о кошке из блокадного Ленинграда

История должна начинаться утверждением, что она абсолютно реальна... Но я почти незнакома с человеком, рассказавшим мне ее когда-то, поэтому так ее назвать остерегусь.

В пору своей молодости я поехала к подруге в Санкт-Петербург, она поступила и родители смогли приобрести ей жилье, правда всего лишь комнату в коммуналке на три семьи, но зато никакой общаги. Она пригласила посетить ее и я, не отягощенная тогда мужем и ребенком, с удовольствием приехала.

Семью, занимающую две комнаты, я не застала, они были в отъезде, а вот женщина из четвертой комнаты сама вышла к нам на кухню, когда мы с увлечением строгали там салаты.

Накануне моего приезда у подруги появилась котёнка — именно так, это не опечатка. Так эту забавную кошачью девочку называла подруга. У сокурсницы родила кошка и она почти в принудительном порядке раздавала котят на своем курсе. Обычный полосатик — шустрый и любопытный котенок.

Так вот, женщина в весьма почтенном возрасте появилась на кухне — длинный яркий синтетический халат с претензией на шелк, покрашенные луковой шелухой волосы собраны в пучок и украшены искусственным цветком. Мы с подругой переглянусь и постарались сдержать смех, нам тогда люди после 30 уже казались глубоко древними, а что уж говорить об этой женщине, родившейся почти в начале прошлого века.

С горсткой семечек она присела на табурет и с интересом наблюдала за нами. Она молчала и заговорила только тогда, когда на кухню забежала котёнка. Выражение ее лица неуловимо изменилось и она задумчиво произнесла:

— Давно я не видела кошек в этой квартире. Как назвали то?

— Никак еще. — Подруга махнула рукой.

— Не думала пока, может просто Муркой будет...

Женщина посерела, охнула и подхватила на руки скачущую боком котёнку — веник, стоящий в углу, напугал ребенка и кошечка выгнувшись, угрожала ему.

— Нет, только не Муркой... У меня была Мурочка.

И она заговорила. Сначала мы особо не вслушивались в ее слова, лишь кивали на автомате, а потом забросили салаты и присели рядом с ней.

— Восемь лет мне было, когда началась война, мы и тогда жили тут. Папа ушел на фронт, а мы остались вдвоем с мамой. А потом к нам переехала мамина двоюродная сестра, тетя Лида. Ни мужа, ни детей у нее не было и она меня очень любила.

Квартиру она свою сдала, как я потом уже поняла, спекулянтам. И раз в месяц у нас появлялись редкие продукты. На такое количество вы бы сейчас и день не прожили бы, а мы умудрялись растянуть на несколько дней. Один раз даже пол курицы принесла. Работала она на заводе и ее норма хлеба была больше, чем наши, но она всегда делилась со мной — любила она меня.

А потом она принесла кошку, уж не знаю, где она ее раздобыла. Молоденькая, серая, пушистенькая да гривастая, носиком постоянно шевелила. Как я ей радовалась, Мурочке этой. Мама тетку пристыдила, мол самим есть почти нечего, а тетя Лида в ответ — прекрати, зимой еще спасибо скажешь.

Мурочка ела вместе с нами, она ела все и постоянно кружила по комнате, шевеля своим носиком, выискивая крошки. Тетка строго настрого наказала Мурочку из комнаты не выпускать — украдут. Если уходили из комнаты все, то запирали двери на крепкий замок.

Не помню, куда мы все ушли, что за надобность в этом была, только когда вернулись — замок сломан и Мурочки не было... Тетя Лида подралась с двумя жиличками, которые тут комнаты занимали. Мы с мамой сидели в комнате, а тетя разбиралась с ними.

Вернулась она злая, растрепанная и принесла золотые сережки, вот эти — с изумрудиками (тут женщина показала на свои уши, в них действительно были сережки с двумя зелеными капельками). Сказала, что украли нашу Мурочку, а мясо спрятали, вот она и забрала у одной из них сережки. Я тогда еще не поняла — какое такое мясо?

А потом, чрез несколько месяцев, тетя Лида сказала, что мол берегла Мурочку для зимы... И я тогда поняла. Больше кошек у меня никогда не было... Я попыталась забыть.

Женщина замолчала и наклонила голову, прижимая к себе котёнку. Мы с подругой не знали, что и сказать. Мы мялись и переглядывались.

— А возьмите себе эту! — Вдруг сказала подруга.

— Меня все-равно дома почти не бывает, у Вас ей будет лучше.

Женщина посмотрела на подругу и вдруг так резко встала, что покачнулась. Дрожащими руками вынула из ушей сережки и вышвырнула их в открытую форточку. Не знаю, как ей это удалось — окна были огромные и высокие, форточка находилась почти под самым потолком.

Те несколько дней я часто видела их на кухне и в коридоре. Женщина не спускала котёнку с рук. И да, она так и назвала ее — Котёнка. Жалею, что тогда не расспросила эту женщину, не узнала подробности, как они пережили войну, но тогда мы интересовались только собой и своими проблемами.

Назовите только не Мурочкой. Воспоминание о кошке из блокадного Ленинграда

С подругой потом часто перезванивались, Котёнка выросла наглой красоткой и частенько заглядывала в комнату бывшей хозяйки. Жильцам повезло, нашелся желающий на огромную квартиру и жильцов расселили. Дальнейшая судьба той женщины и Котёнки мне не известна.

..........

« В мире есть царь. Этот царь беспощаден. Голод названье ему». Читая воспоминания блокадников, поражаюсь одному — как в этом кошмаре некоторые ЛЮДИ смогли сберечь своих питомцев. Восхищаюсь ими. А тех кто не смог — не имею права осуждать...
Несколько лет назад посмотрела документальный фильм по ТВ. Про блокадный Ленинград. Обняла своего кота, поцеловала его в мордочку и сказала: «Какое счастье, Котя, что мне не нужно тебя есть...»

 

Домовой